евгений крылатов – тема из фильма "гостья из будущего"
Я с полной уверенностью могу сказать, что мне повезло. Да, мне повезло иметь нормальное счастливое детство, несмотря на все имевшиеся в семье проблемы: бесконечные подработки матери, из-за которой я виделась с ней реже, чем хотелось бы, финансовые трудности и отсутствие крепкой мужской руки в доме. Лет до десяти я даже не предавала слову "отец" огромной роли. Зачем мне он, когда у меня есть дедушка, пристрастивший меня к просмотрам хоккейных матчей и, самое главное, есть старший брат. Это сейчас не замечаешь разницы в возрасте, а для маленького ребёнка шесть лет – уже отдельный новый мир, в который хочется поскорее попасть. Именно поэтому я бегала за Кеннетом хвостиком и старалась быть похожей во всём. Да, у меня была бабушка, которая всегда заплетала мне косы, рассказывала о своих свиданиях с дедом и учившая не обижаться на мальчишек в детском саду. Но с братом было найти общий язык гораздо проще. Потом, буквально через пару лет, наши отношения совсем испортятся, когда Кеннет будет обращаться ко мне только с просьбой не говорить ничего о его выходках матери. Будет обида, слёзы и ложные обвинения в предательстве: за то, что сдала его матери, за то, что почти сразу приняла отчима как родного отца и взяла его фамилию (но кто будет спрашивать у десятилетней девочке о её мнении?). А пока Кеннет был самым лучшим братом на свете.
Несмотря на свою любовь и способность к математике, рациональной меня трудно было назвать: я с детства была мечтателем и романтиком. Сначала взахлёб читала книжки Жюля Верна и "Остров сокровищ", мечтала открыть новый материк или остров, но осознав, что это уже невозможно, переключилась на научную фантастику. В своё время фильм "Назад в будущее" меня по настоящему заворожил. Мне хотелось иметь такого же безумного друга-учёного по соседству, хотела просить у мамы купить такую же собаку, но прекрасно понимала, что денег на неё у нас нет. Я таскала разные коробки, болты, шурупы и другие непонятные на тот момент вещи к себе в комнату в надежде однажды собрать свою машину времени. Мне так хотелось сделать что-то новое, о чём я с гордостью могла сказать своим родным. Это детское желание приблизить прекрасное светлое далёко повлияло на всю мою жизнь. Именно оттуда пошло моё не по годам серьёзное увлечение физикой и химией. Как мы видим сейчас, изобретателем я, увы, не стала. Но доктор звучит не менее гордо.
nirvana - smells like teen spirit
Девяностые годы – время перемен не только в огромной стране по ту сторону океана. Воздух пропах молодёжным бунтарством. Вопрос только в том, против чего бунт? Взрослый человек всё спишет на гормоны и простую необходимость в самовыражении. Пожалуй, он окажется прав. В двенадцать лет я впервые попробовала покрасить волосы, стащив мамину краску. За небольшую белую прядь я получила выговор от мамы и завистливые взгляды других школьниц. Потом были и знакомство с помадой, и испорченная от тонального крема блузка, и множество попыток нарисовать идеальные стрелки. Уже старшие классы ознаменовали себя отвратным вкусом косяка с травой (после которого горло также невыносимо жгло, как и от найденных в десять лет сигарет брата), первый поцелуй под трибунами школьного стадиона и первый секс. Всё как у всех. Также, как и брат в своё время, я убегала (пусть не так часто) ночью из дома через окно и на своём скейтборде отправлялась на другой конец города на очередную вечеринку или на вечерний сеанс в кино. Под утро возвращалась тем же путём, но каждый раз у меня тряслись ноги из-за боязни быть пойманной: то, что отчим был инспектором по делам несовершеннолетних, только усиливал мой страх. Лишь чудом я ни разу не попалась с поличным или я хотела в это верить. Наша соседка, прекрасная, но очень наблюдательная старушка, не могла не рассказать о моих ночных вылазках. Возможно, родители закрывали глаза на мои "шалости", потому что я не дружила с личностями сомнительного поведения, меня не приходилось пьяной забирать из участка и с учёбой никогда не было больших проблем. Не зря я в нашей с подругами версии Тотали Спайс слыла именно "мозгом" команды. Но дисперсия света Pink Floyd'ов вместе с фото солиста Nirvana уже висели на стене. Повеяло рок-н-роллом.
Мне хватило ума никогда не пробовать наркотики. Но о моём знакомстве с первой (из трёх) составляющей жизни рокера до окончания школы не знал никто из родственников. Хорошо, что про это не узнал мой брат, вернувшийся на тот момент из армии. Спасибо, тот скандал из-за небольшой невинной шутки я помню до сих пор. Боюсь представить, чтобы он сделал в этой ситуации: разукрасил лицо горе-любовнику как минимум, несмотря на то, что тот его сослуживец и лучший друг. Мне порой казалось, что влюбиться в знакомого брата было ошибкой, но, к счастью, я ничего не смогла с собой поделать. Если в двенадцать я притворялась, что мне абсолютно безразличен тот симпатичный капитан школьной футбольной команды, то в семнадцать, когда приятная внешность, в отличие от схожести интересов, ушла на второй план, поняла, что окончательно влюбилась.
ryan gosling & emma stone – city of stars
Я даже не помню, в какой именно момент всё началось: когда Тэд Норман впервые пришёл к нам домой после четырёх лет в армии, когда мы оказались на выступлении одной и той же группы или когда он впервые предложил довести меня из школы домой. Кто же мог предполагать, что Сириус Блэк своего выпуска окажется не только романтиком, но и серьёзным в своих намерениях человеком? Чуть позже я поняла, что война не может пройти бесследно. На тот момент это было неважно. Мне было без разницы, знаю ли я, что будет в новой взрослой жизни. Ведь всё, что мне нужно, – это безумное чувство. Хотя мы с Норманом строили безумные планы: о нашем переезде в Нью-Йорк, а может и в тихую исландскую деревушку, о получении Норманом пулитцеровской премии и кругосветном путешествии на стареньком байке, о моём изобретении машины времени и нашей будущей семье.
Последний пункт оказался не таким уж безумным. Вместо того, чтобы поздравить меня с успешным закрытием первой сессии, Тэд сделал мне предложения. Все говорили мне не спешить с ответом, но чувство взяли вверх над рациональностью. Через два месяца мы клялись друг другу в вечной любви, а ещё через год мы счастливые как малые дети принесли в нашу небольшую квартиру маленький конверт из синего одеяльца, в котором безмятежно спал Дэниел.
С появлением малыша изменилось и отношение к финансам. Нас с Тэдом трудно назвать расточительными. Наоборот, мы откладывали деньги на новый дом и на моё дальнейшее обучение в медицинской школе (правда денег всё равно не хватало, в последствии пришлось продать дом матери). Норман и вовсе проявлял мужскую твердолобость в денежном вопросе. Он не позволял себе принимать финансовую помощь у родственников. Оставить на целый день внука с бабушкой и дедушкой? Пожалуйста. Купить Дэну новый комбинезон? Спасибо, конечно, но мы это сами могли сделать. Взять деньги? Да ни за что в жизни. И что я могла поделать с моим любимым упёртым бараном, когда даже мне, сидя в академическом отпуске, не допускал до подработок? Только тяжело вздыхать и по-прежнему любить. Чуть позже я всё же стала приносить небольшой заработок в нашу семью. Репетиторство на дому стало идеальным вариантом. С одной стороны, я могла больше времени следить за Дэном и не тратить лишние деньги на детский сад. С другой, это было хорошей подготовкой перед вступительными экзаменами в университет.
204f – пачка сигарет
Казалось бы, я поймала удачу за хвост и оказалась в том самом "прекрасное далёко", заветной мечте многих людей. Но жизнь, в отличие от современных переложений сказок, больше похожа на страшные кровавые оригиналы средних веков, где сёстры, желающие надеть заветную хрустальную туфельку и выйти замуж за принца, отрезали себе то пальцы, то пятку. В свою ужасную сказку я попала с аварией матери, после которой она оказалась в коме. В коме, из которой она никогда не выйдет, как бы ни пытался мой брат доказать обратное. Кеннет, узнав о случившемся, тут же вернулся домой из Нью-Йорка, хотя должен был сделать гораздо раньше. После всего случившегося, придя домой из больницы, я не сдержалась и высказала всё брату: о том, что обещал всем приехать на праздники, но так этого не сделал, что редко звонил и писал, живой ли он, вообще, или нет, что так и не пытался нормально поговорить с сестрой на протяжении десяти лет. Не скрою, я перегнула палку, но брат сам прекрасно понимал, что я отчасти права.
Обстановка в доме с каждым днём становилось всё напряжённей и это окончательно меня подтолкнуло меня к переезду в Нью-Йорк. Тэд не так давно начал работать там на местное издание, присмотрел хорошую квартиру и даже был готов заплатить за моё обучение в Колумбийском университете. Но что-то удерживало меня в Нэшвилле. Возможно, это были родители, возможно, что друзья. А может мне просто не хотелось уезжать в неизвестность. Когда же произошла та злополучная авария, я повела себя как самая настоящая эгоистка, оставив всё на плечи брата. Почему нет? Я же до этого решала все проблемы, теперь он должен вспомнить о своих родителях. Грубо и бессовестно, но мне тогда хотелось взвыть волком от боли и обиды, которые легче пережить попросту сбежав от их очага.
Как и любой мегаполис, Нью-Йорк встречает приезжих неоновым светом своих улиц и неласковыми холодными объятиями. К бешеному ритму города, резко отличающегося от спокойного, но не менее шумного Нэвилля, я привыкла не сразу. Ранний подъём, домашние дела, учёба в университете, участие в научной деятельности, занятия с ребёнком и сам себе бухгалтер. На удивление, я быстро нашла детский сад, недорогой и рядом с университетом. Правда Дэниел сначала не мог понять, почему многие дети говорят на непонятном ему языке, но десять лет спустя именно фраза на испанском о красивых глазах стала его фирменным подкатом к девушкам (меня терзают мысли, что Дэн иногда говорит немного о других вещах, например, об округлых формах). Первый год я думала, что новый город принял меня, что теперь мой дом здесь. Но Нью-Йорк так и не стал мне родным.
Несмотря на все сложности, мне нравилось учиться. Я не хотела бросать учёбу и уезжать из города, но каждый раз возвращаясь домой, я наблюдаю за городом через чужое окно. Чужое небо, чужой город. С каждым днём становящийся чужим муж. Когда он впервые сказал о своём желании работать военным корреспондентом, я лишь молча кивнула. Думала, что перебесится, поймёт со временем, что это не профессия не подходит для семейного человека. Но становилось только хуже. Командировки становились всё чаще и длиннее. Своими шрамами, увеличивающимися с каждой поездкой, он гордился словно трофеями. Для Нормана это была лишь смертельная игра, для меня – бесследно утраченные нервные клетки. Однажды эта игра зашла слишком далеко. Колона, в котором была репортёрская машина, попал в засаду, кончившейся самой настоящей кровавой баней. Норману пришлось три месяца пролежать в больнице и ещё полгода ушло на полное восстановление. А я, как жена декабриста, оставив в Нэшвилле сына на попечение отчима, отправилась вслед за мужем. Только он не сразу узнал, что поездка мне обошлась не только билетом в Афганистан и первым седым волосом, но и потерей будущего ребёнка. Всего одна ошибка, стоившая новой жизни. Кто же знал, что журналисты не могут отличить аббревиатуру WIA (wounded in action/ранен в бою), от KIA (killed in action/погиб в бою)?
Вернувшись назад в США, Тэд искренне убеждал меня, что больше туда не полетит. Он сдержал своё слово, через несколько месяцев отправившись не в Афганистан, а в другую горячую точку. Это стало последней каплей в море. Оставив мужу лишь записку на холодильнике со словами: «Прощай! Я больше так не могу…», почти сразу после отъезда Нормана я собрала вещи и вернулась вместе с сыном в свой родной город. Так как дом матери пришлось продать, то мне не оставалось иного выбора, как поселиться у брата. В прочем, Кеннет сам переживал не лёгкие времена, да и полностью оставить воспитание падчерицы Тейта на тридцатилетнего ребёнка я не могла.
Это возвращение Нормана из командировки я запомню на долго. То, что он вернулся в страну, я поняла по десяткам пропущенных звонков и sms-ок. Но я никак не ожидала, что через пару часов Тэд окажется на пороге моего нового дома, судя по запаху успев изрядно выпить по дороге с аэропорта. Как не ожидала я сильной пощёчины вместо приветствия. Как назло рядом был Кеннет, и только чудом все той ночью остались живы…
florence + the machine – wish that you were here
Я пыталась оставить всё в прошлом, начать новую жизнь на старом месте. Проблема в том, что как бы сильно я не ненавидела Нормана, я по-прежнему люблю своего сорвиголову. Бумаги на развод были давно готовы, оставалось сделать лишь один шаг... Сейчас я безумно счастлива, что оказалась тогда трусихой, оставившей кольцо и штамп в паспорте. И почти десять лет спустя всё началось заново. Опять были приглашение на свидания, поездки по ночному городу и нелепые отговорки брату о моём позднем возвращении домой, будто мне не двадцать семь, а семнадцать лет. Только с тех пор я изменилась. Как и Тэд. Пожалуй, нам нужна была такая встряска, чтобы лучше понять друг друга. Самое главное, принять другого человека со всеми его недостатками. Мы и сами не заметили, как снова сошлись, а вскоре купили свой дом и втроём переехали туда. Даже собаку купили, на радость маленькому Дэниелу. Тэд снова устроился, как и в студенческие годы, в местную газету. Он по-прежнему продолжал выезжать в горячие точки, но не так часто. Да и я стала относится к этому спокойнее. Я не верила своему счастью. Драматические моменты оставались позади, мы почти не ссорились, разве из-за цвета стен в спальне и будущей машины Дэна. Безумные планы семейной жизни, выстроенные много лет назад, начали претворяться в жизнь.
lazlo bane — superman
Мне тридцать шесть, и я с полной уверенностью могу сказать, что мне повезло. Мне повезло, что нам с мужем удалось преодолеть семейный кризис, что растёт умный и воспитанный сын, всё же иногда заставляющий моё сердце остановиться. По-прежнему считаю себя многодетной мамой (старшая сестра подходит больше), ведь за Тэдом и Кеннетом, хотя они старше меня, нужно следить. Даже на работе не могу выйти из этого образа, периодически отчитывая своих подчинённых. Из лучших побуждений. Я слышала, что меня прозвали Снежкой, но не той, что спала в хрустальном гробу в окружении гномов, а той, что заставляла собирать одного мальчика слово «Вечность» (больше никогда не надену этот костюм на Хэллоуин). Просто по-другому врачом, особенно хирургом, быть нельзя. Самое интересное, что будь я мужчиной, ко мне не было бы ни малейшей претензии. Но я не обижаюсь, ведь я не Супермен, чтобы быть идеальной (и не имею рентгеновского зрения, которое было бы весьма полезным). Зато все знают, какое чудо происходит после смены: сарказм остаётся, но Снежка тает и просыпается любитель караоке. Я с детства любила петь, точнее сначала орать, а после это хобби стало отличным способом снять стресс после тяжёлого рабочего дня. Как и утренние пробежки помогают взбодрится. Но чаще всего я с утра лежу в кровати, гневно проклиная напоминающей о необходимости надеть кроссовки и выйти на улицу свою подругу. Только после летящей в спину подушке от разбуженного слишком рано мужа я понимаю, что мне пора уже идти. Бег, контрастный душ, быстрый завтрак, работа - почти весь день расписан строго по минутам. Но доставая из гаража старый скейтборд и катаясь на перегонки с сыном и мужем, из успешного серьёзного хирурга, я вновь становлюсь той маленькой девочкой, верящей в своё прекрасное далёко, которое способно изменить мир к лучшему. |
